Наш отель находится рядом с городком Агиос Николаос (Святой Николай). Здесь вообще много населенных пунктов, названных в честь святых: Пелагеи, Константина, Антониоса, Варвары, несколько городов с именем великомученика Георгия, и еще много других. Многовековое господство турок не стерло православной веры греков. И это одна из причин, по которой нам хочется сюда возвращаться.
Дети выступили против организованных автобусных экскурсий: экскурсионные поездки тут на целый день и очень утомительны даже для взрослых. И мы отправляемся в Агиос Николаос брать напрокат машину. Вначале — на воскресную литургию в местный храм святителя Николая. Храм большой, но не вмещает всех желающих, много народа стоит на крыльце, сюда же выставлены динамики. Младший сынок показал себя грекам во всей красе: хлопал дверями, лежал на крыльце вдоль ступенек, тыкал брата, снимал туфли, ныл и все такое. Прихожане деликатно не обращали внимания. После службы мы арендовали маленький «Фиат», включили навигатор, и — в путь по Криту. Сначала по узким улочкам города, где скутеров (это такие маленькие мотоциклы) больше, чем автомобилей. На машинах ездят больше туристы, а сами греки предпочитают мотоциклы из-за дороговизны бензина. Даже бабушки за продуктами на скутерах ездят — очень непривычное для нас зрелище.
И вот мы уже едем по горной дороге. Почему-то решили оставить посещение святых мест на потом и ехать в критский Аквариум и Кносский дворец, символ древней минойской цивилизации. Но не тут-то было. Пока старший сын донимал нас вопросом, как добывают плутоний, мы прозевали поворот на Аквариум и въехали прямиком в Ираклион, главный административный город острова. В центре города, парковой пешеходной зоне, эдаком местным Арбатом, рядом с местным Парламентом возвышается храм апостола Тита, того самого, которому адресовано послание апостола Павла. Святой Тит — основатель и первый епископ Критской церкви. Он сопровождал апостолов Павла и Варнаву во время апостольского синода в Иерусалиме, потом совершал апостольские поездки по Азии и Африке. Именно ему, «истинному сыну по общей вере» (Тит. 1:4), была поручена работа по организации первой церкви на этом острове: «Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал (Тит. 1:5).
Деятельность Тита на Крите недостаточно известна, т. к. не сохранились древние официальные и проверенные сведения о первом периоде Критской церкви. Позднее здесь сложилась устная легенда о житии первого епископа. По этой легенде, Тит был хорошо образованным критянином знатного происхождения, род которого восходит к мифическому критскому царю Миносу. Тит был очевидцем крестных мук и Воскресения Христова. Потом, уже будучи епископом, основал на своей родине 9 епархий.
Молодой человек, служащий в храме, позволил нам приложиться к честной главе святого покровителя Крита. Глава находится под митрой и стеклянным колпаком, но сверху её немного видно. Помолились о своем, насущном. После поклонения мощам святых возникает чувство, что эти святые стали нам близкими друзьями. Так же и с Титом.
Наши дети впервые увидели, что на некоторых иконах (особенно Пресвятой Богородицы) подвешено множество маленьких железных табличек с изображениями младенцев, мужчин, женщин, ног, рук, глаз, соединенных колец или даже домика. На некоторых табличках просто надпись «евхаристо» (спасибо). Так греки выражают свою благодарность за помощь в исцелении болезни, в чадородии, в семейных и имущественных делах и т. д. Картинка на табличке поясняет, за что благодарность. Все изображения вполне понятны, кроме одного, которое наши дети назвали «редиска». Я поняла этот рисунок как «горящее сердце». Может, чье-то сердце стало пламенеющим перед Богом, а может, кто-то вымолил выздоровление от сердечной болезни.
В этот день вышло так, что места светских развлечений мы так и не посетили: древний Кносский дворец оказался закрыт по причине выборов в греческий парламент, а на Критский Аквариум уже не было сил. Но хотелось еще заехать в монастырь великомученика Георгия Победоносца Селлинари, расположенный на пути из Ираклиона в Агиос Николаос. Еще несколько лет назад здесь действовало правило: нельзя пройти или проехать мимо монастыря, не остановившись. Остановки делали и пешеходы, и машины, и туристические автобусы. Потом это правило отменили, дабы избегать помех на трассе. А в древности тут была пустынь, куда уходили из мира аскеты. Из стен этого монастыря вышли на войну с турками первые борцы за свободу Крита.
Здесь находится чудотворная мироточивая икона Георгия Победоносца, к которой нам, к сожалению, приложиться не удалось. Её открывают только по большим праздникам. Мы помолились перед её копией, тоже чудотворной, судя по большому количеству железных благодарственных табличек. В иконной лавке при монастыре мы купили среднему сыну крестик (свой он потерял накануне), а служитель лавки накапал на него миро от чудотворной иконы. Благоухание необыкновенное. Потом он подарил нашим детям плетеные из веревочек нательные крестики, тоже пропитанные миром, и мы вышли из монастыря благоухающие и, кажется, уже не такие усталые. Благодарственные таблички на иконах очень запомнились детям. Они долго их обсуждали. Средний спросил, продаются ли тут таблички, изображающие избавление от страха. Нет, таких нет, но ведь есть просто «евхаристо».
Непаломническая часть выпала на второй день нашего автопутешествия. Мы всё-таки побывали в Кноссосе и критском Аквариуме. Кносский дворец для Крита то же, что Московский Кремль для России, Эйфелева башня для Франции, статуя Свободы для США. Построенное за две тысячи лет до нашей эры, это сооружение видело царя Миноса, Геракла и других героев древнегреческих легенд и мифов. Возможно, даже минотавра. Детей наших древние дворцовые развалины не впечатлили. Старшим хотелось самим совершить открытие какой-нибудь древности, а не смотреть на то, что открыли другие. А младшему хотелось сока и сладостей, что он, в конце концов, и получил. Аквариум же порадовал всю семью. Хоть и не храм, а невозможно не восхититься Божьим величием, глядя на многообразие подводного мира. Какие сочные цвета, какие причудливые формы! И сразу вспоминается: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная, и вси живущие на ней. Той на морях основал ю есть, и на реках уготовал ю есть» (Пс. 23:1–2). И какая симпатичная, оказывается, каракатица.
В третий день едем высоко в горы, через городок Неаполи, в монастыри Куфи Петра и Кремаста. В Неаполи муж обратился к одному таксисту, чтобы тот показал нам дорогу к монастырям, и таксист сказал: follow me (следуйте за мной)! Мы последовали по крутому горному серпантину, между собой говоря, что дорога эта, наверно, называется «я люблю тебя, жизнь». Дети кричали: «Давай еще выше!», я говорила, что лучше не надо, и боялась смотреть вниз. Наконец таксист, ехавший впереди, высунул руку из окна и показал через верх направо. Слава Богу, добрались. Это был женский монастырь Кремаста во имя Архангела Михаила. Монастырь был основан еще в XVI веке. С 1840 года и до середины ХХ века при нём действовала школа, в которой дети тайно от турок обучались грамоте и православию. А во время немецкой оккупации здесь располагался Центр сопротивления.
На входе в монастырь — колокольчик на веревочке и надпись на английском, что надо позвонить. Мы мнемся, позвонить не решаемся. Тут выходит улыбающаяся монахиня и говорит, что можно заходить (забыла написать, что наше общение на Крите происходило на полуанглийском — полурусском и частично жестами, «здравствуйте» и «спасибо» — на греческом). Она спросила, откуда мы, и, узнав, что из Подмосковья, обрадовалась: «О, Москоу — Матрона — Оптина — Серафим Саровский!». Потом сестра провела нас в большую прохладную комнату, что-то вроде приемной для гостей, совмещенной с библиотекой. В конце комнаты в стене была дыра: когда-то это был потайной ход в школу. Рядом картина, изображающая, как проходили школьные занятия.
Потом мы зашли в часовню к чудотворной иконе Архистратига Михаила. Дети с удовольствием заметили, что и здесь благодарственные таблички с картинками (и «редиска» тоже была), и они так весело позвякивают, когда к иконе прикладываешься.
Встретившая нас сестра почему-то обрадовалась, что нашего младшего зовут Иваном, обняла его, а он еще и греческим флажком стал размахивать.
Едем дальше по горной дороге. Монастырь Благовещения Пресвятой Богородицы Куфи Петра — ещё выше. Основан в начале XVII века и недавно частично отреставрирован. К северу от монастыря сохранились развалины древнего храма в углублении скалы, отсюда, видимо, и название Куфи Петра (глухой камень).
Опять на входе колокольчик. Звоним. Откуда-то из недр веселый мужской голос: «Хэло! Энтрене ву!» Вспомнила из школьного французского, что это значит «входите». Вошли. На проходе в тени лежат разноцветные кошки. За маленьким храмом что-то вроде смотровой площадки, с неё открывается вид на горную долину. В храме монахиня что-то рассказывала по-английски одной иностранной паре, предложила и нам присоединиться. Она говорила об иконах храма, особенно о чудотворной иконе Благовещения, разрешила приложиться к ним. Записала наши имена в записку о здравии. Чуть позже мы познакомились. Сестра Мариам угощала нас вкусным печеньем, показывала четки и украшения, сделанные руками насельниц монастыря. Когда мы стали собираться в обратный путь, она долго крестила нас каждого по отдельности и желала, чтобы с нами был Христос. На выходе из монастыря всё тот же веселый мужской голос откуда-то прокричал нам «бай!» («пока» по-английски), и мы так и не поняли, кому этот голос принадлежал. Разноцветные кошки лежали на своих местах, как и час назад.
Улетали мы из Греции ранним утром. Из отеля в аэропорт ехали на такси с пожилым греком за рулем. В машине работало радио — по радио звучали утренние молитвы (на греческом, разумеется). Когда утреннее правило закончилось и началась музыка, водитель радио выключил. Бывают же такие таксисты!
Софья Самойлова
(Сведения об апостоле Тите частично взяты из информационного бюллетеня № 6 за 2011 г. прихода храма Святого Тита)
