Сегодня мы празднуем Рождество Приснодевы Марии. Именно Ей из всего человеческого рода Божьим Промыслом суждено было стать Матерью Спасителя нашего Иисуса Христа во исполнение обетования (Быт. 3, 15), данного Богом первым людям, согрешившим в раю. Святая Церковь почитает Её Честнейшей Херувим и Славнейшей без сравнения Серафим, превыше всех Сил Небесных, по сути — Богоравной. Только к Ней, после Самого Спасителя, мы с благоговением и верой обращаемся: «Пресвятая Богородица, спаси нас!».
Пречистую Божию Матерь народ любит и верит, что Она навечно здесь, на земле, с нами, помогает всем, кто бы к Ней ни обращался с верою. Божия Матерь действительно обладает таким могуществом. Люди убедились, это было многократно проверено. Потому что вера — это «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11, 1), то есть область высшего знания, где умолкают любые подходы с рациональной точки зрения, рушатся все логические изыскания и конструкции земных приближений.
Итак, мы празднуем сегодня День Её Рождества.
Мы помним из святого Предания историю Ее рождения от престарелых родителей, святых и праведных Иоакима и Анны. Знаем, как они слёзно молили Бога даровать им младенчика, которого, в случае исполнения их желания, они бы посвятили Богу. И Бог услышал и исполнил их молитву. Теперь Пресвятая Дева, разумеется, не без Промысла Божьего и помощи Святых Небесных Сил, по Своему достоинству, приобретённому чистотою всей Своей земной жизни, обладает способностью нас спасать.
Это не случайно. Она действительно теперь обладает таким могуществом. Конечно, мы не можем не задаться вопросом: а почему и как Она обрела такую способность? Ведь не Сама же по себе, пусть даже и с помощью Ангельских Небесных Сил. Сам по себе только Творец мира может что-либо совершать. Как же Она приобрела такое умение?
Прежде всего Своею любовью. Она любит Бога, Сына Своего, и любит нас. Каждого! Это просто уму непостижимо! Ну, как я, например, могу полюбить тех, кого никогда не видел и не знал, да еще, по моему греховному рассуждению, может быть, — и недостойных любви? Нет, это мне даже представить себе трудно, не то что исполнить, то есть полюбить! Мне это невозможно. Однако, то, что невозможно человеку, Богу возможно (Мф. 19, 26). И, как видим, Божией Матери. Её сердце вмещает всю нашу вселенскую боль, тревогу и скорбь, с чем бы мы ни обращались к Ней. Она отирает наши слёзы и утешает, как любая земная мать утешает своего ребёнка, который с плачем бежит к ней в объятья. Мать, настоящая земная мать, не спешит оправдывать его. Сперва она утешит его и уж потом, когда он немного успокоится, осторожно будет выведывать, прав ли он, ребёнок, или неправ. И если всё-таки неправ, то всё равно его пожалеет. Мать ведь. Точно так же и Божия Матерь всех нас жалеет, правы мы, или неправы. И из жалости к нам, и в надежде на наше исправление Она припадает к Своему возлюбленному Сыну, и молит, и просит Его, если можно, о помощи. Ну, как это Бог — и не может, если Его просит Мать?!
Вот почему Матерь Божия — Богоравная. По умению и потребности сердца Своего нас всех любить.
Спасает же нас Божия Матерь по молитве к Сыну Своему, Спасителю. Она неустанно молится о нас. О чём же именно молится Она? И как спасает? Неужели молится только о том, чтобы у нас улучшилось здоровье, аппетит, настроение? Или чтобы мы разбогатели? Исправились и обрелись наши заблудшие дети, или чтобы мы сами исправились? Да, в том числе и об этом. Она же видит, как нам всего этого непременно хочется, и жалеет нас. Но больше всего Она желает, чтобы мы сами научились любить и благодарить. И друг друга, и Бога. И, уж если вместит наше сердце, то и Её тоже, хоть чуть-чуть, Матерь Бога нашего. И — спаслись.
Странно только, почему же — «хоть чуть-чуть»? Неужели Матерь Божия не хочет и не ждёт ответной к Ней любви от всех щедрот и полноты нашей души?!
Удивительно также, что Божия Матерь, обладающая в наших глазах таким великим могуществом и достоинством как Богоравная, на страницах Священного Писания выглядит… как бы это сказать… ну, уж очень скромно.
Из Священного Предания мы знаем, что Она родилась от благочестивых родителей. В трёхлетнем возрасте была введена в Иерусалимский храм и там воспитывалась вплоть до помолвки с Иосифом Обручником. Дальше Святое Евангелие знакомит нас с Марией, уже обручённой Иосифу (Лк. 1, 5; 26), в момент Благовещения. Здесь мы из уст Архангела Гавриила узнаём о Марии следующее: «Благодатная! — говорит он Ей. — Радуйся!.. Господь с Тобою; благословенна Ты между женами… Ты обрела благодать у Бога; Дух Святый найдёт на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя;… И вот зачнёшь во чреве, и родишь Сына, и наречёшь Ему имя: Иисус… (который) наречётся Сыном Божиим» (Лк. 1, 26–38). С замиранием сердца слушает юная Дева речь Архангела. И когда он умолк, почти одними губами еле слышно пролепетала в ответ то, чего Ангел очевидно и ожидал услышать: «Се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1, 38).
Снова обращаемся к Святому Преданию. В этот день (и, надо думать, несколько последующих дней) Обручника Её, Иосифа (по мнению соседей — супруга), дома не было. Видимо, где-то в отъезде плотничал на подрядных работах. Не дожидаясь его возвращения, Мария, переполненная волнующими сведениями, услышанными от Архангела, а, возможно, и уже новыми ощущениями, «восставши… с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету» (Лк. 1, 39–40). Ей не терпелось как можно скорее поделиться чувствами со Своею двоюродной сестрою. Погостив у родных три месяца, Мария возвращается домой (Лк. 1, 56).
Как это просто и естественно совершается теперь — в наше время мобильных телефонов и интернета! Предположим, Мария перед уходом предусмотрительно оставила «мужу» хотя бы записку. Но всё же, возвратившись, Она застала его в сильном смущении, которого Иосиф не смог скрыть. Он ведь сразу догадался, что Мария «имеет во чреве» (Мф. 1, 18).
Мы привыкли к этим строкам Священного Писания, и тем не менее не можем без волнения их перечитывать. Какая потрясающая правда раскрывается в них! В наши дни подобная ситуация обычно завершается бурной семейной сценой и разрывом. Понятны и чувства Иосифа, человека доброго и сердобольного. С кем такое не случается! И он решает, чтобы спасти, сколько можно, репутацию «жены», тайно отпустить Марию из дома на все четыре стороны (Мф. 1, 19). Однако решение это ошибочно. Иосифу является во сне Ангел и всё ему объясняет (Мф. 1, 20–25). И всё-таки мороз пробирает, когда представляешь себе, по какой духовной кромке прошла Дева в самом начале жизненного пути в условиях действия страшного Закона Моисея, особенно по части седьмой его заповеди — «не прелюбодействуй!» (Втор. 5, 18). Впечатляет и смелость Евангелиста, дерзнувшего коснуться таких глубинных тайн Богоматери. Советовался ли с Ней Евангелист Матфей относительно этих подробностей? Время написания его Евангелия относится к сороковым годам после Рождества Христова. Божия Матерь была ещё в земной жизни и не могла не знать его содержания. Значит, не возражала?
Появляется на свет Богомладенец. Лежит в ясельках, в хлеву. Приходят пастухи с известием: мы видели знамение на небе, Ангелы, лики. У Тебя родился Спаситель мира!. Богородица молча, почти безучастно внимает пастухам и все их слова, говорит Евангелист, складывает в Своём сердце (ср. Лк. 2, 19). Вспомним, какое ликование, восторг и радость выплеснула Дева Мария в доме Захарии и Елисаветы сразу после Благовещения: «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге… ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный» (Лк. 1, 46–49). Теперь же, когда на коленях у Неё лежит предвозвещенный Архангелом и уже родившийся Богомладенец, — Мария, словно обречённо, пребывает в задумчивости и созерцании. Она будто уже прозирает и слова Симеона Богоприимца о том, что Ей «Самой оружие пройдёт душу» (Лк. 2, 35), и грядущую Голгофу, и Крест. Теперь Она, будто очнувшись, и Сама всё, происходящее с Нею сегодня, будет воспринимать как программу дальнейшей жизни, тем самым и нас предостерегая, ибо «надменных» Господь рассеял «помышлениями сердца их» (Лк. 1, 51).
В подтверждение сего Евангелист повествует о событии, когда Мать и Её Обручник Иосиф потеряли двенадцатилетнего отрока Иисуса в Иерусалиме, куда Святое семейство ежегодно приходило из родного города Назарета на праздник Пасхи (Лк. 2, 41). На обратной дороге уже под вечер, когда надо было останавливаться на ночлег, они вдруг спохватываются, что Сына нет с ними. Где же Он? Всемогущая Божья Матерь, Та самая, к Которой мы обращаемся: «Достань моего сына со дна моря, из заключения, избавь от смертельной болезни», Которая по первой же нашей просьбе обращается к Спасителю с молитвой и достаёт, оживляет, освобождает, помогает, спасает нас и наших детей, сейчас Сама — в течение трёх дней! — в отчаянии ищет Своего Собственного Сына!
Можем представить себе состояние бедных родителей, у которых, возможно, вот так же пропал ребенок. Три дня они ищут его, пропащего. Что мы в таких случаях предпринимаем? Обращаемся в милицию, в морг, звоним всюду — и правильно, мы хорошо делаем, мы переживаем. Точно так же и Божья Матерь переживала о Сыночке Своём, единственном, 12-ти лет. Пропал! И — находит Его в храме. Он спокойно сидит среди учёных старцев и поучает их премудрости Ветхого Завета. Те в недоумении: откуда у 12-тилетнего отрока такие познания? Родители в понятном волнении бросаются к Нему: «Что Ты с нами сделал? — спрашивает Божья Матерь, — мы три дня Тебя ищем!» А Отрок спокойно объясняет: «Неужели вы не знали, что Мне подобает быть в доме Отца Моего?» (Лк. 2, 46–49). Божья Матерь с Иосифом «не поняли сказанных им слов» (Лк. 2, 50). Они ничего не поняли! Забирают Его: «Нет-нет, вставай, пошли домой. Мы, конечно, рады, что Ты здесь оказался, так хорошо сидишь среди почтенных старцев, они Тебя обучают уму?разуму, однако пойдём-пойдём домой!». И пошёл, «и был в повиновении у них», — читаем в Священном Писании (Лк. 2, 51), — до положенного времени. До 30 лет.
Интересно, ведь и эти строки наверняка читала Богородица у Евангелиста. Может быть, и этот эпизод обсуждала с ним?
А вот вопрос: как повели бы мы себя в такой ситуации? Допустим, о нас собираются написать! Нас хотят прославить! Что мы — такие знаменитые, умные, предусмотрительные, ну, буквально всё предугадывающие наперёд. И вдруг — вот так бы опростоволосились! Ужас! Ведь молва теперь пойдёт! И вместо прославления мы станем посмешищем! Мы же со стыда сгорим! Нет-нет, не сметь такое писать про нас! Давайте поскорее хоть что-нибудь приукрасим, подправим: нельзя же так оставлять для потомков! Но Богородица ничего не стала исправлять: как было, так пусть и будет написано! Почему?
Дальше. 30-летний Сын Её вышел на проповедь. Мать приходит в дом, где Он проповедует. Надо сообщить Ему что-то важное, но не может войти из-за народа. Просит передать, чтобы вышел к Ней, и Сын отвечает: «Кто Матерь моя…? — И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: Вот матерь Моя…» (Мф. 12, 47–49).
Сейчас нам, конечно же, понятен сакральный смысл слов Спасителя, нет вопросов. Но в тот момент, 2000 лет назад, когда Господь был под пристальным наблюдением буквально кипящих завистью и недоброжелательством (мягко говоря) книжников и фарисеев, владевших пока что непререкаемым авторитетом у большинства людей, в частности слушавших сейчас проповедь Иисуса, слова Его во всеобщем восприятии наверняка прозвучали как насмешка, почти как оскорбление Матери! Но и этого не пожелала Пресвятая Богородица вымарывать в повествовании у Евангелиста! Почему, почему?
Почти то же самое происходит на свадьбе в Кане Галилейской, куда был приглашён Иисус с учениками, и была Мать Его. Она увидела, кончилось на столе вино. Ну что за свадьба без вина? Осторожно намекает Сыну: «Вина нет у них» (Ин. 2, 3). И Сын во всеуслышание отвечает: «Что Мне и Тебе, Жено?» (Ин. 2, 4). «Не пришло ещё Моё время чудеса совершать, потерпи». Вместе с тем тут же в присутствии слуг претворяет воду в вино. И — всеобщее ликование! Мать же смиренно пребывает в тени.
Тут мы уже начинаем догадываться, что происходит.
Мы часто скрываем под маской мнимого смирения своего гордость и тщеславие, то есть то, чего даже в самом зачатке не имела Божия Матерь.
Мы только что изумлялись, почему во всём Священном Писании так прикровенно, так тихо и кротко говорится о Ней. Вплоть до самой Голгофы, где на кресте распят Сын: «Жено! се сын Твой» (Ин. 19, 26), — говорит Христос, показывая на Иоанна Богослова. И тому говорит: «Се, Матерь твоя!» (Ин. 19, 27). И всё! Лишь в иконописи и прочих духовных творениях людей вдумчивых, святых, выразилось наше соучастие, вернее, сочувствие Божией Матери в том пророчестве, что дал Ей святой Симеон Богоприимец в день Сретения Спасителя.
Нет во всём Священном Писании ни намёка на внешнее проявление величия Божией Матери. Наоборот: очень скромная, незаметная, ну почти заурядная. Нигде себя не показывает. Почему же это так?
Объяснение, как ни странно, мы неожиданно находим в словах Христа в ответ на домогательство евреев показать им Отца (Ин. 8, 19). Господь ответил им: «Вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира» (Ин. 8, 23). А не с таким же ли и мы любопытством пытаемся открыть для себя земное подтверждение небесного величия Божией Матери? Весь секрет, оказывается, в том, что и Божия Матерь, и Божественный Сын Её — оба и разговаривают, и понимают друг друга на одном языке — Небесном!
Когда Господь говорит: «Что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк. 16, 15), мы, в отличие от Божией Матери, эти слова сразу адресуем к нашим соперникам, недоброжелателям, вообще кому угодно, только не к самим себе. Потому что у Божией Матери, уже в отличие от нас, никогда не было, да и не могло быть соперников! Она всех любила! Поэтому то, на удивление нам, Она и ведёт Себя в земной жизни совершенно не так, как мы ожидали, как нам хотелось бы, чтобы Она поступала. Потому и попадаем сами впросак на каждом упоминании о Ней в Священном Писании. Всё, что там говорится о Ней, — истина, которая, как мы уже выяснили, нас испугала и смутила. И тоже не случайно: «Люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их… злы» (Ин. 3. 19), — говорит Господь.
Вот, оказывается, откуда могущество у Божией Матери быть Богоравной, чтобы спасать нас. Она на земле жила по законам Неба, сфокусированных Божественным Сыном Её в двух заповедях — любить Бога и ближнего своего (Мф. 22, 37;39).
В земном отображении всё небесное величие Божией Матери выразилось в Её тихой скромности, как бы неприметности.
Оказывается, чем духовно ближе человек к Богу, тем скромнее он держит себя в земной жизни. Меньше о себе заявляет, не кичится, не подпрыгивает, чтоб увидели, какой он высокий и божественный.
Всё, что мы сейчас открыли для себя, прикладываем к своей душе: а как я себя веду? Похоже ли на Божию Матерь? Или, может, надо что-то подправить?
Божия Матерь, Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим! Продолжай нас научать Твоей тихой скромности, Твоему подлинному величию, чтобы в конце концов сподобиться нам быть с Тобою и с Твоим возлюбленным Сыном в жизни вечной. Аминь.
Настоятеля храма
протоиерей Борис Куликовский
