Девятого декабря, когда голод достиг катастрофических масштабов, власть издала постановление о разрешении религиозным объединениям производить сборы в пользу голодающих. В начале февраля совместно Церковью и Всероссийским комитетом помощи голодающим (Помголом) были разработаны Положение и Инструкция о сборе Церковью средств на помощь голодающим. К этому моменту Церковью было собрано на помощь голодающим более 8 миллионов рублей. Но 26 февраля было опубликовано постановление ВЦИК об изъятии церковных ценностей в принудительном порядке.
В постановлении прямо говорилось, что изъятию подлежат только те ценности, «изъятие которых не может существенно затронуть самого культа». Но комиссии по изъятию ценностей руководствовались другими решениями высшей власти. 9 марта Московская губернская комиссия издала «Правила и порядок работ районных и уездных подкомиссий по изъятию церковных ценностей», в которых говорилось об изъятии «всех предметов религиозного культа из золота, серебра, платины и драгоценных камней, находящихся в пользовании и на хранении групп верующих всех религий и предоставленных им в пользование, согласно Декрету об отделении церкви от государства» (уже без уточнения об оставлении предметов, без которых невозможно богослужение). На просьбы выкупать церковные ценности или заменять их другими, такими же по весу, Президиум ВЦИК и ЦК РКП(б), согласившись поначалу, в дальнейшем, по указке Троцкого, ответили 30 марта шифротелеграммой губкомам РКП(б): «Неполное изъятие церковных ценностей будет рассматриваться как нерадение местных органов». Как говорит известный историк Церкви, Михаил Шкаровский: различные инструкции, реальные действия местных властей показывают, что постановление об изъятии ценностей трактовалось очень широко. Надо заметить, что по признанию одного из вдохновителей кампании по изъятию – Троцкого, в Церкви, подвергавшейся уже не один год экспроприациям, золота и драгоценных камней почти не было, осталось в основном «громоздкое серебро».
В Центральном государственном архиве Московской области хранятся документы по изъятию церковных ценностей в Московской губернии. Фонд Моссовета 66 оп. 18 д. 294 содержит материалы по изъятию ценностей в храмах Московского уезда и, в частности – в Пролетарской волости, территория которой включала в себя часть Мытищинского района и земли современного Королёва.
Комиссия приступила к изъятию ценностей после Светлой седмицы, в конце апреля.
В протоколе Московской уездной комиссии об изъятии ценностей из села Костино Пролетарской волости (ЦГАМО ф. 66 оп. 18 д. 294 л. 174) сказано, что 5 мая 1922 года, согласно мандату № 1725 от 26 апреля, уполномоченным районной комиссии Сорокиным, в присутствии священника, старосты и представителей верующих изъяты для передачи в Гохран, в фонд помощи голодающим ценности, согласно имеющейся при общине заверенной описи.
В протоколе было указано: «Со стороны представителей общины верующих при передаче ценностей жалоб нет». Но, конечно же, верующие не могли одобрить принудительное изъятие.
Согласно сводной ведомости изъятых ценностей из Пролетарского района Московского уезда (там же л. 141), описей места №№ 1, 2 (там же лл. 170, 171), а также общей описи ценностей (там же лл. 172, 173) из храма Рождества Богородицы в Костино было изъято по описи №1: риз больших 5, риз малых 6, венчик большой 1, крестов 3, лампада малая 1, оправ от Евангелий 3, митра 1; по описи №2: риз больших 4. Общий вес изъятого серебра – 1 пуд 27,5 фунта или 27,5 кг.
Сколько ушло на помощь голодающим? До сих пор точного ответа на этот вопрос нет. Безусловно, часть денег пошла на закупку хлеба для голодающих. Однако Троцкий в записке в Политбюро 12 марта пишет: «Вся стратегия наша в данный период?должна быть рассчитана на раскол среди духовенства на конкретном вопросе: изъятие ценностей из Церквей». В письме в Политбюро 30 марта Троцкий призывал не забывать, что оппозиционное «реакционному» (т.е. верному Патриарху Тихону) «сменовеховское духовенство» подлежит рассматривать как опаснейшего врага завтрашнего дня». Расправившись с «реакционным» духовенством, нужно, согласно Троцкому, превратить «буржуазную церковную реформацию в выкидыш». А в известном письме Ленина членам Политбюро от 19 марта 1922 года, в котором он рассчитывал получить от изъятых ценностей фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (преувеличивая реальные цифры изъятого в сто раз), по поводу изъятых ценностей и конфликтов, сопровождавших изъятие, сказано: «Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое государственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности, совершенно немыслимы… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии нам удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше». И нет ни слова о направлении изъятых ценностей на закупку хлеба. Таким образом, одной из целей изъятия большевики считали укрепление большевистского государства и использование конфликтных ситуаций во время изъятия для борьбы с Церковью.
Евгений Газов
