Г.Ф. Тащев
В прошлом году, готовясь к участию в шествии Бессмертного полка, я перебирала семейные архивы, увеличивала пожелтевшие фотокарточки представителей военного поколения. Всего в семье оказалось 12 участников Великой Отечественной, и половина не вернулась с фронта. А сейчас уже никого из них не осталось в живых. Все двенадцать заняли своё место на семейном плакате. Но два портрета я крупно распечатала отдельно — по праву самого близкого, прямого родства. Рядом встали в строй Бессмертного полка мой дед, Григорий Федорович Тащев, и отец мужа, дедушка троих моих детей, Александр Александрович Александров. Так судьба объединила никогда при жизни не встречавшихся ровесников, схожих лишь тем, что родились оба в 1913 году, воевали в числе миллионов соотечественников и прожили недолгие жизни.
Дедушка Гриша, отец моего папы, родился в деревне Ново-Спасовка Козловского района Воронежской области, в крестьянской семье. Образование Григорий, согласно сохранившейся трудовой книжке, смог получить лишь начальное. В процессе индустриализации молодежь покидала деревни, и к середине 30-х Григорий работал слесарем автобазы треста «Мосспецстрой». В Москве он познакомился с бабушкой Анисьей, уроженкой Тверской области, тоже из крестьян. Брак их зарегистрирован 31 августа 1937 года отделом ЗАГС Краснопресненского района. В 1938 году у четы родился первый сын Анатолий (мой отец), а через два года — Евгений.
Бабушка ушла из жизни в начале 1990-х, и, к сожалению, я, тогда 17-летняя, толком не успела расспросить её о деде. Запомнила только, что в ответ на мой вопрос, почему бабушка, бывшая в молодости настоящей красавицей, вторично не вышла замуж, она ответила помолчав: «Лучше моего Гришеньки никого не было…» А однажды она обмолвилась, что Гриша был самым добрым и душевным человеком, какого она встретила за всю жизнь…. Наверное, и впрямь так: его природная доброжелательность передалась моему папе, который отца не помнил… У меня хранится одна-единственная фотография деда, два на три сантиметра, потрескавшаяся, отклеенная с какого-то пропуска. Подробности его призыва, письма с фронта (если они были), не сохранились. Ближе к концу войны жене принесли такую вот «похоронку».
Многочисленные попытки Анисьи выяснить судьбу солдата не увенчались успехом. Думаю, она до конца жизни втайне надеялась, что Гриша, может быть, жив… Формулировка «пропал без вести» — обидная и несправедливая. Знать, что предок с честью сложил голову, защищая Родину, важно любому роду. В наши времена интернета, когда доступнее стали секретные ранее архивы, многие тайны оказываются раскрытыми. В мае 2008 года был открыт доступ к официальному архиву данных советских военнослужащих, погибших или пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны. Имеющиеся в нём сведения можно изучить на сайте www.obd-memorial.ru. Разыскав соответствующую страничку, я прочла: «Список рядового и сержантского состава, погибшего или пропавшего без вести за период ВОВ на фронтах по Оленинскому району Калининской области». Судя по стилю оформления и машинописному шрифту, список был составлен годах в 60-х.
Когда увидела фамилию деда, сердце ёкнуло: сейчас узнаю, где его могилка. Но напротив его имени значилось: «Полагаю, пропал без вести в августе 1942‑го». Удивительно, почему такое расхождение в датах? Присмотревшись, заметила: против всех фамилий на этом листе стоят приписки, сделанные от руки: «Приказ v/43». Выходит, извещения родным посылали только после официального приказа, признававшего бойца «пропавшим без вести». Поверх напечатанных букв против фамилий двух солдат — приписки от руки: «Умер от ран», «Умер в немецком плену», и даты. Значит, со временем чьи-то судьбы прояснялись… Против нашей строчки таких пометок нет. Зато другая удача: в графе «Адрес места службы» у большинства помечено : «Не имеет», либо указан номер полевой почты. А у Григория Федоровича — «П.П.С. 20-75 3-й стр. б-н.» Я рассудила: зная номер части и приблизительное время гибели, можно определить хотя бы область, где это произошло. Из списка стала известна ещё одна подробность: призван дед был Ростокинским Р.В.К. города Москвы 2.03.42. Недолго пришлось воевать Григорию: с марта по июнь 1942-го. Мне неизвестна точная дата рождения деда, и остаётся лишь гадать: дожил ли он до своего 30-летия?
В королёвском военкомате мне объяснили: по вновь открывшимся данным можно отправить запрос «Об уточнении судьбы военнослужащего», что я и сделала. Однако ответа дожидаюсь вот уже семь лет. А перед нынешней годовщиной Победы мне подсказали ещё один источник информации: сайт dokst.ru. Сайт был создан в 2009 году Центром документации — научно-исследовательским учреждением при Объединении «Саксонские мемориалы в память жертвам политического террора». Центр находится в Дрездене. Одно из направлений его деятельности — выяснение судеб бывших советских военнопленных и помощь их родственникам в получении информации. Сейчас на сайте находятся сведения о семистах тысячах советских военнопленных. В списках можно прочесть фамилии, имена, отчества советских военнослужащих, находившихся в плену, а также дату и место рождения, дату смерти, национальность, идентификационный номер. Правда, не у всех все колонки заполнены, однако год и место рождения вкупе с ФИО уже позволяют узнать «своего» солдата. При создании списков использовались документы вермахта, как вывезенные в СССР, так и оставшиеся в Германии. Обнаружившие родственника могут сделать запрос на получение дополнительной информации. Моя знакомая таким образом наконец узнала судьбу дяди, захваченного в плен вместе с госпиталем. Все эти годы он считался «пропавшим без вести» (таковыми и поныне числятся около пяти миллионов солдат).
А вот мне не повезло — данных, похожих на данные деда, обнаружить не удалось. Видимо, не был он в плену, а нашёл солдатскую смерть где-то «в безымянном болоте». За годы работы в журналистике я встречалась со многими ветеранами, откровенно рассказывавших о пережитом, и принимала участие в работе поисковых отрядов. Не понаслышке знаю, сколько безымянных останков и поныне скрывает наша земля. Имя солдата удаётся узнать в одном из сотен случаев. И всё-таки жива надежда: вдруг удастся вырвать судьбу деда у неизвестности? Для меня это стало бы личной Победой.
А.А. Александров
Рядом с фотографией моего деда проносим мы на шествии Бессмертного полка снимок отца моего мужа, Александра Александрова. Его судьба тесно связана с Подлипками, хотя родился дед моих детей в Москве. Сохранилась выписка из метрической книги, сделанная в мае 1916 года. В ней говорится, что мальчик, рождённый 11 августа 1913 года, сын коллежского регистратора из астраханских мещан Александра Дмитриевича Александрова и его законной жены Нины Семёновны, был крещён 25 августа в Московской Петропавловской в Лефортове церкви. Храму этому, отстроенному в 1696-м петровским любимцем Лефортом, выпала счастливая судьба: он не закрывался в советские времена. «Александр» — имя победоносное, а будучи Александром «в квадрате», мальчик с самого детства был гордостью матери, растившей его в одиночку. Учительница русского и литературы ещё «народнической» закваски, «толстовка», лично встречавшаяся с Львом Николаевичем, женщина крутого нрава, Нина Семёновна ещё до революции рассталась с мужем «по идейным соображениям», а в эпоху великих потрясений он окончательно выпал из жизни жены и сына, поселившихся в дачных Подлипках. А Саша рос отличником, занимался многими видами спорта, отменно рисовал, мечтал стать геологом. Немало девушек вздыхали украдкой о рослом, симпатичном и умном юноше. Он же выбрал скромную девочку-сироту, ученицу своей матери. Красавица Маша была на пять лет моложе и на Сашу, уже студента Московского геолого-разведочного института, смотрела с немым обожанием. Диплом с отличием горного инженера-геолога он получил 19 июня 1941 года. Конечно, уже в конце июня он ушёл на фронт добровольцем коммунистического набора (о чём свидетельствуют запись в трудовой и сохранившаяся справка). Призван был Краснопресненским военкоматом (вот неожиданная перекличка с судьбой моего деда, который на Красной Пресне женился). Как геолог, Александр попал в инженерные войска; занимался строительством аэродромов, инженерных сооружений, необходимых фронту. Был ранен, награждён орденом Красной Звезды и несколькими медалями, войну закончил в Германии лейтенантом. Вот какую, собственноручно нарисованную открытку он отправил оттуда в Подлипки невесте в канун победного года. На обороте — надпись: «С Новым годом, Марусенька, лучшим годом; пусть он будет годом радости и счастья, годом нашей встречи!» Встреча состоялась, и была свадьба, а потом — геологические экспедиции, в которых в качестве картографа сопровождала Александра молодая жена.
В одной из поездок, в молдавской степи, в августе 1946 года и родился мой будущий муж Юрий. А когда Юре было два с небольшим года, его отец, начальник геологической партии, погиб в результате несчастного случая у деревни Молельный Мыс близ города Ворошилов на Дальнем Востоке. Молодому геологу было 35 лет, и второй его сын, названный Александром, появился на свет спустя четыре месяца после смерти отца. Моему мужу, тоже прожившему всю жизнь в Подлипках, довелось встречаться со многими людьми, помнившими отца, и все без исключения вспоминали Александра Александровича с теплотой и уважением.
Всматриваясь в судьбы людей военного поколения, понимаешь — они трудились, мечтали, любили, радовались рождению детей, совсем как мы. И все они, такие разные, как один встали, не щадя жизни, на защиту Родины, будущего, нас с вами. И в этом для нас — главный урок. А им — наша признательность и вечная память.
Елена Александрова
