21 сентября 2016 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил церемонию открытия историко-документальной выставки «Русь и Афон. К 1000-летию присутствия русских монахов на Святой Горе» в Москве. Предстоятель Русской Церкви обратился к присутствующим со словом:
Весь 2016 год прошёл под знаком этого действительно замечательного юбилея — 1000-летия присутствия русского монашества на Афоне.
Афон — это не только место уединенной молитвы и незримых миру подвигов, но и мощный центр православной цивилизации, православной культуры, православной духовности. И, может быть, особенно значим тот факт, что с самого начала своего существования Афон был многонациональной монашеской общиной. Мы уже можем точно сказать, что и 1000 лет назад русские были на Афоне, причём один из русских был игуменом монастыря и поставил свою подпись под важным юридическим документом, назвав себя игуменом и пресвитером монастыря россов.
Этот замечательный документ свидетельствует, в частности, о том, что русские стали прибывать на Афон задолго до даты, которую мы сегодня отмечаем. Ведь не мог человек, только что приехавший на Святую Гору, стать игуменом. Мы знаем также, что ещё до упоминания присутствия россов на Афоне там уже сформировалась русская община, представители которой нередко возвращались на Русь. Первые монастыри, основанные на Руси, — прежде всего Киево-Печерская лавра, — были как раз духовным плодом монашеского подвига, который русские прошли на Горе Афон.
Духовные и культурные контакты Руси с Афоном имели вполне ощутимое выражение: это рукописи, печатные издания, иконы, переписка на самых разных уровнях, начиная от царских грамот и посланий афонских игуменов и заканчивая письмами простых людей; это щедрые материальные вклады представителей всех сословий России, передававшиеся на Афон и фиксировавшиеся в специальных поминальных книгах. Если вы сейчас пройдете и внимательно посмотрите на подлинники писем, которые игумены афонских монастырей направляли русским государям, то у них одно содержание: просьба о помощи. Это неслучайно, потому что на Афоне сознавали: Русь, становившаяся мощным централизованным православным государством, обретала, в том числе, экономические и политические возможности помогать Святой Горе. В ответ на многочисленные письма, из Москвы на Афон отправлялась помощь — не только деньги, не только утварь, но даже продукты питания.
Мне вспоминается история моего деда: он работал машинистом и получал большую зарплату, потому что водил литерные поезда, на которых ездила царская семья и члены правительства. Жил он в скромном наёмном доме около депо станции города Лукоянова в Нижегородской губернии. Семья не нуждалась, но жила очень скромно — так, как тогда жили все. Однако значительную часть своих средств дед направлял на Афон. Посещая монастырь Симонопетра, я попросил начальствующих открыть поминальные книги за 1913 год — последний перед войной. Когда их открыли, я сразу обнаружил имена всех членов нашей семьи, посланные дедом вместе с пожертвованиями в монастырь Симонопетра. Я попросил игумена, чтобы эта запись была перенесена в алтарь и чтобы в память о подвиге, который совершал дед, и сегодня совершалась молитва о моих предках. Очень надеюсь, что всё это имеет место в жизни монастыря Симонопетра; уверен, что и в других монастырях есть такие записи.
О чём это свидетельствует? Русские люди не делали различий между русскими и греческими монастырями. Они направляли свои пожертвования вне зависимости от национальных или тем более политических предпочтений, они реально поддерживали Святую Гору Афон.
Было бы, конечно, неправильно идеализировать взаимоотношения Руси и Афона. Как всё земное, они не лишены сложностей, — как в прошлом, так и в настоящем. Но по благодати Божией сложности преодолеваются и шероховатости сглаживаются, и над всем человеческим, мирским и греховным, которое порой вторгается и в отношения Афона и Руси, всё-таки сияет немеркнущий свет Святой Горы, монашеского подвига и святости.
Источник: Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси (печатается в сокращении)
