Один мудрец как-то заметил: «Россия — это та страна, где много что происходит, но мало что меняется в целом». У нас по-прежнему две беды, одна из которых постоянно борется с другой. У нас всё те же проблемы, что и сотни лет назад, разве что они стали масштабнее. Одна из них — это беспризорные дети, дети-сироты. Эта проблема, как никогда, звучит сейчас актуально, потому что страна, по утверждению социологов, переживает третью волну беспризорности.
Первые две были в 20-х годах прошлого столетия и во время ВОВ. Причём по неофициальным данным, нынешняя волна, начавшаяся в постперестроечный период и продолжающаяся по сей день, по своим масштабам превзошла и страшную военную. Говоря об этом, нельзя умолчать о той роли, которую играла и продолжает играть Русская Православная Церковь в воспитании детей-сирот, о той помощи, которую оказывает Церковь государству в решении этой далеко не простой проблемы. Эта роль вдвойне возрастает, когда становятся понятны причины происходящего. Поскольку специалисты в один голос утверждают, что новая волна беспризорности обусловлена нравственным обнищанием общества. А этот вопрос уже «вотчина» Церкви.
Чтобы понять, о какой проблеме идёт речь, нужно немного окунуться в историю.
Ещё в дохристианский период существовали скудельницы, где бездомные старики и старухи кормили и воспитывали брошенных детей. Средства на поддержание скудельни собирались всей общиной.
Первым из руководителей государства, обратившим внимание на проблему беспризорности, был Ярослав Мудрый, который в 1072 году учредил училище для сирот. В нём проживало и обучалось 300 юношей. А при Иване Грозном сиротские дома были отданы в ведение Церковного патриаршего приказа. С этого момента Церковь стала уделять пристальное внимание воспитанию беспризорных детей.
В 1682 году царь Фёдор Алексеевич издал указ об открытии специальных домов для безнадзорных сирот, где их обучали грамоте и ремёслам.
В 1706 году Новгородский митрополит Иов построил на свои собственные деньги воспитательный дом для сирот при Холмово-Успенской монастыре. А вскоре он открыл уже 10 приютов и сиропитательниц, рассчитанных на 3 тысячи человек. Одной из целей, которые преследовал иерарх, было «спасение каждой христианской души». Кстати, помимо воспитания и обучения, эту же цель преследовал и Пётр I, издавая в 1715 году Указ «о госпиталях для сирот».
Устройством детей-сирот занималась и Екатерина II. Достаточно упомянуть об открытии в апреле 1764 года Московского воспитательного дома, а в марте 1770 года — Манкт-Петербургского воспитательного дома. Следуя христианской традиции спасения души, исповедуемой митрополитом Иовом и Петром I, Екатарина II санкционировала открытие родовспомогательных отделений, где женщинам разрешалось рожать в маске, не открывая себя.
При Павле I Воспитательное общество благородных девиц, а позже и все воспитательные дома для сирот были переданы под покровительство императрицы Марии Фёдоровны. В 1904 году сеть «Учреждений императрицы Марии Фёдоровны» (так после её смерти назвали созданную при её содействии сеть благотворительных учреждений) включала 140 учебных заведений, Императорский воспитательный дом для сирот, 376 детских приютов и яслей.
К 1913 году в российской глубинке существовало 921 учреждение для детей-сирот (не считая воспитательных домов и приютов в крупных городах).
Но грянул октябрь 1917 года. Для Церкви наступили тяжёлые времена. Она была практически отстранена от решения проблемы устройства детей-сирот. Новому государству нужна была армия верных строителей коммунизма, исповедующих атеизм, который у нас в стране трансформировался в безбожие. В детских домах воцарился казарменный режим. Нисколько не умаляя достоинств великих педагогов того времени, таких, как А.С. Макаренко, В.А. Сухомлинский и многих других, должно признать, что они были продуктами своего времени. Ведь проблемы воспитания видоизменяются в зависимости от цели воспитания. Та цель, которая стояла перед ними, безусловно, была выполнена. Страна получила эту армию.
Правда той страны уже нет, а проблема осталась. Государству при её решении, как никогда, нужна помощь. И к кому, как не к Церкви, оно должно сейчас обратиться. И речь здесь не только о детях-сиротах, а уже о целом поколении молодёжи. О том колоссальном моральном и нравственном растлении, которое это поколение испытывает на себе. Эротика, порнография, насаждение культа разврата и вседозволенности, формирование гедонистических установок. Всё это калечит души не только детдомовских, но и всех российских детей. Церковь же учит людей тому доброму, что должно формироваться в душе человека чуть ли не с молоком матери.
Наша страна за последние годы сильно изменилась. Мы окрепли. Наш авторитет на международной арене растёт. Мы многого достигли. Но главное, в духовной сфере, — изменилось отношение государства к Церкви. Это позволило Церкви, верной традиции воспитания молодёжи в духе христианской морали, с двойным усердием взяться за проблему детей-сирот. С начала 90-х появляются православные детские дома. Так, в Москве существует Православный Свято-Софийский детский дом, Православный Свято-Дмитриевский детский дом для девочек, Православный детский дом «Павлин» для мальчиков при храме святителя Митрофана Воронежского. В Московской области — Православный Мышкинский детский приют, приют в Одинцовском социально-культурном центре на территории храма Гребневской иконы Божьей Матери. Не остались в стороне и другие российские регионы. В Ростовской области усилиями Всевеликого Войска Донского и ростовской епархии было запланировано создание шести приютов для беспризорных детей и подростков. В области уже работает детский приют при храме Святой Параскевы в станице Манычской. Церковь выполняет ответственную миссию — воспитания детей в духе трудолюбия, сострадания, любви к Родине.
Вот о чём, прежде всего, должны подумать и депутаты Государственной Думы, участвующие в разработке программы воспитания детей-сирот. И особенно некоторые её деятели, ратующие за запрет негосударственных форм воспитания и тем самым в одночасье устраняющие Церковь от решения этой очень деликатной проблемы.
Прокомментировать это мы попросили настоятеля Храма Рождества Пресвятой Богородицы Московской епархии отца Бориса.
— Отец Борис, считаете ли вы, что государство в состоянии само, без чьей-либо помощи, справиться с проблемой сиротства?
— Я так не считаю, потому что это та проблема, которой должны озаботиться люди, знакомые с состоянием души любви. У государства казённый подход к её решению, а здесь должна быть в основе семейная традиция, то есть люди, которые будут заниматься этим вопросом, помимо, безусловно, веры в Бога, будут в состоянии озаботиться судьбой детей-сирот, полюбить их, как своих собственных детей. Государство на данный момент не в состоянии сделать это. Здесь нужен только любовный подход.
— С 2006 года рассматривается программа о том, чтобы в 5-7-летний срок ликвидировать детские дома, а детей-сирот пристроить в семьи. Это утопия?
— Не думаю, что это утопия, особенно у нас в стране, где народ унаследовал тысячелетние христианские традиции гуманизма, милосердия, сострадания. Сколько семей уже взяли к себе сирот даже при наличии своих собственных детей и любят их как родных. В идеале сирот не должно быть. Каждый ребёнок должен найти семью, пусть даже она будет приёмной, чтобы ребёнок ощутил на себе родительскую любовь. И, конечно, здесь нужно говорить не о ликвидации детских домов, а о ликвидации беспризорничества как социального явления.
— И последний вопрос. Отец Борис, какая работа в этом направлении ведётся в Королёве вашей церковью?
— Наша церковь открылась недавно. Сейчас мы оказываем посильную помощь детям, попавшим в сложную жизненную ситуацию, в пропитании, одежде, первичной медицинской помощи. В будущем мы надеемся, что сможем оказывать более действенную помощь, вплоть до того, чтобы помещать ребят в семьи, в которых они найдут любовь и понимание. Мы будем молиться, чтобы сироты обрели семью.
Сергей КАСТАЛЬСКИЙ, Калининградская правда, №97,(17373 ), 28 августа 2008 года
