Почти шесть лет назад мне довелось познакомиться с известным русским писателем Владимиром Николаевичем Крупиным. А точнее — с его удивительно образной, глубокой и искренней манерой повествования.
— Владимир Николаевич, одна из ваших последних книг «Афон» имеет весьма скромный тираж: всего три тысячи экземпляров. А посему поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями о Святой горе — сегодняшнем духовно-нравственном ориентире для всего мира. Ведь и мне, и многим нашим соотечественницам никогда не удастся там побывать…
— Отрадно, что первым вы задали именно этот вопрос. Действительно, это единственное место на земле, где женщин нет, но здесь и за них молятся — ибо это место непрестанной вселенской молитвы обо всех нас, заблудших. Свет Афона, его сияние касается всех и каждого.
— Вам довелось побывать там шесть раз…
— Да, но знаете, исчислять пребывание в святом месте количеством — зряшняя затея. Есть такая удивительно точная старинная русская поговорка: «Ворона за море летала, но так вороной и осталась». Я и в Святой Земле был десять раз…
Но ощущение того, что ты вовсе не приблизился к святости, всякий раз — убийственно верное. Вернувшись, я поделился своими переживаниями с монахом из Троице-Сергиевой лавры: «Ну зачем же я ездил?» А в ответ: «То, что ты ощутил себя более греховным, это как раз и есть действие Святой Земли». Наверное, так оно и есть: ощутить свою греховность вдруг, при соприкосновении со святынями…
— Что особенно запомнилось в последнем паломничестве на Афон?
— В этот раз мы ездили туда с православными русскими бизнесменами, которые произвели на меня отнюдь не негативное впечатление. Искренность их в молитве изумительна, тяга к святыням сердечная, вера — просто детская, то есть самая крепкая.
Под влиянием рассказов об Афоне они решили преподнести в дар одному из афонских монастырей икону «Всех святых, в земле Российской просиявших». По благословению старцев Троице-Сергиевой лавры её освятили в храме Святых новомучеников и исповедников Российских на Бутовском полигоне. Иконописец Елена Соколова изобразила на площади примерно 150 х 90 см свыше 500 узнаваемых (!) святых ликов.
Нас благословили передать её в монастырь Ксилургу (Древоделия), где было первое поселение русских монахов — искусных древоделов: плотников, столяров. Многие иконостасы, Царские врата, оклады икон в храмах Святой Горы сработаны, несомненно, русскими умельцами. Самое раннее из сохранившихся упоминаний об этой русской обители относится к 1030 году. А её главная церковь — Успенская — считается самым древним русским храмом в мире (после сноса Десятинной в Киеве): начало XI века!
— Владимир Николаевич, расскажите о малоизвестном у нас пока Светописанном образе Божией Матери.
— В начале сентября (3-го числа по новому стилю) весь Афон отмечает праздник, посвящённый «светом написанной» иконе. В этом названии — история появления этого образа, ведь фото — свет, графо — пишу, то есть фотография в переводе с греческого — светописание. Находится эта фотография-свидетельство слева при входе в Пантелеимонов монастырь, на том самом месте, где в начале XX века произошло чудесное событие.
С самых первых дней своего существования русская обитель была известна своим милосердием. Это было её негласным правилом жизни. И в годы благоденствия, и в трудные времена русские монахи делились последним со всеми приходящими за милостыней. А были среди них люди разные, в том числе могли быть и преступники, и просто лодыри, и уклонисты от службы в армии, и тому подобные.
Но вот в конце лета 1903 года оскудение в пищевых запасах дошло до предела. Уже и самим монахам было урезано довольствие. А у ворот обители, у Большой порты, число просящих и ждущих хлеба (укруха по-местному) всё прибывало.
Тогда от старцев Протата (местного синода, состоящего из представителей всех двадцати афонских монастырей) пришло увещевательное послание: прекратить обычай раздавания хлеба, ибо «милостыня, даваемая тем, кии не желая труждатися, приимают образ просителей и на сие посещение токмо надеются, бывает уже не токмо причиною вреда, но и безславит имя самой добродетели, ещё же и обитель лишает духовной пользы, понеже совершаема бывает яве и напоказ, чесого не подобает творити мужам духовным, по слову Божию и святым отцам».
Старцы обители в соответствии с предписанием решили в последний раз 21 августа провести раздачу милостыни, «дабы не опечалить ничтоже ведающих сиромахов (нищих)». Это событие запечатлел на фотоплёнку инок Гавриил. Когда же плёнку проявили, на ней проявился… образ Богоматери, в числе прочих смиренно получавшей благословенный укрух.
Много позднее на основании этого свидетельства были написаны замечательная икона, находящаяся сегодня в Пантелеимоновом монастыре, и акафист в её честь.
— А в будущее вы смотрите с оптимизмом? Ведь конец света неизбежен…
— А как без него? Как без Страшного суда? Никуда мы от него не денемся! Сказано же: «Небо как свиток совьётся, и земля загорится…» Но к данному моменту надо подойти с тем, чтобы при этом величайшем катаклизме оказаться у Господа, ибо у Господа смерти нет, и конец света вовсе не означает конца жизни нашей души.
При всей нашей страшной сегодняшней жизни человек не должен отчаиваться, а всегда помнить, что те молитвы, которые он творит за себя, грешного, за близких и родных, за Россию, за мир, сходящий с ума, никогда не пропадут втуне. Поэтому надо жить дальше, работать и молиться, как молится Святой Афон, «ибо никто из нас не живет для себя и никто не умирает для себя, а живем ли — для Господа живем, умираем ли — для Господа умираем, и потому, живем ли или умираем, всегда Господни» (Рим. 14, 7-8).
