Мы живём в прекрасном мире, которым нас окружил Господь, едва мы появились на свет. Красотою этого мира мы наслаждаемся с помощью пяти органов чувств, также данных нам Богом.
Однако нас смущает, почему в конце притчи о сеятеле (Лк. 8:5-15) Господь вдруг прибавил: «Имеющий уши, да слышит»? Понятно, что здесь подразумевается вся гамма наших чувств — зрение, слух, обоняние, вкус, осязание. Но оказывается, что в каких-то случаях их может недоставать? И мы, «имеющие уши», что-то важное не услышим?
Смысл притчи, с виду такой незатейливой, и в самом деле гораздо глубже, чем кажется. Оставшись с учениками наедине, Господь сказал: «Не всем дано понимать, что Я говорю, а только избранным. Остальные слушают, да будто не слышат и не разумеют» (ср. Мф. 13:13-17).
К сожалению, так. Например, на уроке в школе кто-то всё сразу схватывает, что говорит учитель, а другому надо раз десять повторить, чтобы хоть что-то дошло. По разным причинам. Здесь же огромная толпа пришла на проповедь Иисуса, потому что всё, что Он говорил, было неслыханной новостью. И говорил Он «как власть имеющий» (Мф. 7:29). Народ, оставив все свои труды и заботы, с жадностью потянулся к Нему.
Естественно, кто-то в толпе Его и недослышал, и недопонял. Так что же, если не всем дано сразу всё усвоить, что говорит Спаситель, то не все и спасутся? Как-то несправедливо получится. Пришли-то простые труженики, безграмотные, как сейчас говорят, социально незащищённые, у которых на уме было лишь одно — добыть хлеб насущный.
На самом же деле никакой несправедливости нет. Просто у учителя в школе больше времени, чтобы в конце концов донести знания в классе до каждого ученика. Если надо, назначаются дополнительные уроки. У Христа же на всё про всё было лишь три с половиной года. Поэтому Он изначально выбрал Себе в ученики таких слушателей, которые, Он был уверен, став апостолами, потом всё нам донесут и растолкуют.
И насчёт того, что мы не всё усваиваем, не стоит печалиться. Каждому Господь даёт ровно столько, сколько он может «вместить» (см. Ин. 16:12). Главное здесь не сколько, а как человек понесёт преподанное ему: с терпением, смирением и благодарностью или с недоуменным пожатием плечами. Это и будет решающим критерием для спасения (см. Лк. 12:47-48).
Итак, не все, говорит Господь, обладают способностью вмещать Его слова. Только «избранные». Но даже и Его «избранные», числом двенадцать, на первых порах мало что понимали, не говоря уже о том, что среди них затесался Иуда. А переспросить «боялись» (Мк. 9:32). До тех пор, пока на них не снизошёл Дух Святой, мир Божий им виделся «как сквозь тусклое стекло» (1Кор. 13:12). Только подумать: такие краски, такие блики солнца, небо и вдруг — как тусклое стекло!
Потому что то, что сейчас мы видим, ни в какое сравнение не идёт с тем, что ожидает нас в следующей части жизни, вечной, чтобы мы увидели и познали. Туда-то Господь нас и ведёт. Он нас готовит увидеть невидимое. Вещественные наши глаза и уши слышат пока только шум и гам, а духовным нашим очам однажды откроется подлинный, Ангельский мир. Этот мир, в который нам предстоит ещё только поверить и, по вере нашей, открыть и войти, давно уже любовно уготован Творцом и ждёт нас.
Мы часто в повседневной жизни испытываем то радость, то печаль. Однако всё это, в основном, начинается и заканчивается здесь, на земле. Один идёт и сокрушается: «Было у меня и то, и сё, и вот я потерял, куда-то ушло, отняли. Какое горе!» И мучается. А другой, наоборот: «Я нашёл! Не было ничего, и вдруг — всё есть. Как мне повезло!» И радуется. А Господь говорит: и то, и другое — всё это «при дороге» (Лк. 8:5). Как семя, что упало там, где оно не в состоянии взойти и принести плод. Пройдут тысячи ног, и потопчут семя. Ничего не поняли ни тот, кто потерял, ни кто обрёл, что с ними произошло. Не поняли, что Промысл Божий неведомыми путями ведёт каждого из нас по лабиринту мира сего к спасению. Беда же наша, что мы не доверяем Промыслу. Бредёт человек со стоном, влекомый Божиим Промыслом, местами «безводными», пустынными (см. Лк. 11:24), вечно недовольный. Вела бы его святая воля Божия, прямее бы и дорога легла. Да мы ей, воле-то Божией, ещё пуще противимся. Своя воля нам дороже, милее. Вот и получаем по Промыслу Божиему о каждом из нас то, что имеем. Нужно было именно это человеку найти, а то потерять. Так просто! А он, сердечный, даже не подозревает, что Сам Бог печётся о нём. Ради его будущего. Пройдёт время, и если он вспомнит сегодняшнее приобретение или потерю, — у него голова закружится, до чего промыслительно он тогда нашёл или потерял. Какое колоссальное воздействие оказало на всю его дальнейшую жизнь тогдашнее событие и ведёт дальше!
Если, поразмыслив, человек это поймёт, то он нашёл «одну драгоценную жемчужину» (Мф. 13:46). Он открыл таинственное взаимодействие мира видимого и мира Горнего, невидимого. В этом невидимом мире, там, за горизонтом наших чувств, кипит подлинная вечная жизнь. Там Ангельский мир, святые угодники, Божия Матерь и Сам Господь. Мы здесь для них, как на ладони. Они видят нашу суету и мытарства, ошибки, видят и успехи, и продвижения. Они стараются нам помочь, подсказать путь к спасению. Для этого и посылаются нам и потери, и приобретения — кому что нужно по его душевному устроению именно сейчас, чтобы это ему потом, спустя время, послужило ступенью для следующего шага. Подаётся нам щедро, а мы, слепые торопыги, то пляшем: «Какой я удачливый!», то бьёмся лбом об стенку: «Потерял я, как я несчастлив!» Ничего не сознавая.
Разумный человек должен чаще призадумываться. Например, в святцы заглядывать. «А что сегодня за день, какие святые? Ах, вот какие! А не имеют ли они какое-нибудь отношение к сегодняшнему моему событию? Потерял я или нашёл — неважно». Вот это уже — разумный человек. Это уже — не при пути, а зерно, которое упало на хорошую почву. Человек размышляет, взвешивает. Через какое-то время — новое событие. Он опять смотрит в святцы: «А сегодня кто? О, да тот же самый святой! Та же самая чудотворная икона Божией Матери! Помню, как тогда мне это пригодилось. И сегодня — снова. Какое чудо!»
Этот человек уже мудро рассуждает. Он нащупал связь земного с небесным. И он уже крепко держится за руку, которую ему протянул сегодняшний святой угодник: дал ему обрести или потерять лишнее.
Это и есть великое чудо — милость Божия. Милость Божия или благодать всегда проявляется к нашей радости и ликованию. Как ребёнок: когда в колыбельке лежит, ему протягивают игрушку, и он не понимает, кто ему дал, он радуется игрушке. Они радуются всякому даянию, потому что знают, что оно даётся с любовью, и потому «благо есть».
Вот так и мы должны радоваться «всякому даянию» и по-детски ликовать. Мы ничего не сделали, не заслуживаем и не заслужили! Выполнили лишь «повеленное» нам, «что должны были сделать» (Лк. 17:10).
Бог дал нам каждому совесть. Совесть — это ариаднина нить, следуя за которой, вернее, только следуя за которой, можно выйти из лабиринта нашей земной части жизни на простор жизни вечной. Каждый день, подаренный нам Богом, — это великое чудо. Мы не подошли ещё к черте. Не по годам. Года здесь ни при чём. По грехам! Нам день за днём Господь даёт, чтобы осознать свои грехи, кое-какие привычки, сами знаем за собой, какие. И покаяться. Господь как опытный садовод готовит нашу душу, чтобы обратить её в плодородную ниву. Взрыхляет, орошает, удобряет. Кто скажет о себе, что он — уже готовая плодородная нива? Господь облагораживает душу человеческую, чтобы на ней взошли плоды Святого Духа, необходимые для жизни вечной — любовь, радость, мир, благодарение… (см. Гал. 5:22-23). Чтобы душа принесла прибыль (см. Лк. 19:23) «иной… во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать» (Мф. 13:23), и тысячи вокруг нас спаслись.
Но мы не благодарим. Мы говорим: «Всё нормально. Солнце взошло — вот и новый день. Так и вчера было. Чему здесь радоваться, кого благодарить?»
Так говорим мы, верующие.
А Бог смотрит на нас, неразумных детей, как мы толчёмся по жизни, сталкиваемся, обижаемся и дальше бежим. Вздыхает Господь сокрушённо нам вслед и говорит: «Люди, люди, что ж вы такие невнимательные! Я вам из любви сегодня такой роскошный день новый засветил. А вы… вы даже не поблагодарили!» (см. Лк. 17:18).
Настоятель храма протоиерей Борис Куликовский
