Воспитать людей

С древности во всех цивилизациях существовала профессия с непререкаемым уважением общест­ва — Учитель. Не будь учителей, не состоя­лись бы и сами цивилизации, ведь каждое новое поколение вынуждено было бы вновь «изоб­ретать колесо». Недаром апостолы часто называли Господа Иисуса Христа «равви», что в переводе с иудейского означает почтительное «мой учитель».

В преддверии первого сентября мы невольно вспоминаем любимых педагогов.

Накануне Дня знаний мы встретились с одним из таких педагогов, Галиной Михайловной, нашей прихожанкой. Стаж её работы в школе на поприще учителя биологии и географии более сорока лет.

— Галина Михайловна, расскажите, пожалуйста, немного о себе. Почему вы избрали профессию учителя, и именно такой специальности?

— Родилась я в 1930 году в городке Южа Ивановской области, в многодетной семье, где была младшей из шестерых детей. Мама Анна Алексеевна работала на Южской прядильно-текстильной фабрике. Папа Михаил Михайлович Авдошин был продавцом бакалейного отдела. Начинал он ещё до революции мальчиком-бакалейщиком при магазине, а со временем стал продавцом и заведующим. Был человеком безупречной честности: помню, когда старшие братья пришли помогать ему в работе, он строго предупредил: не брать ни одной конфетки, ни кусочка сахара! За честность к покупателям отец пользовался большим уважением земляков. Сестра, проживающая долго в Юже, рассказывала, что магазин этот в народе до сих пор называется папиной фамилией. Сейчас, конечно, все давно забыли, откуда это название, но ведь сохранилось же!

И большое каменное здание магазина, и школы, в которой я потом училась (сохранился снимок нашего класса), построил в городе владелец фабрики, купец Асинкрит Яковлевич Балин. На его пожертвования были возведены добротные дома для учителей, врачей, 4-х этажные казармы для рабочих, больница. Борьбу с пьянством среди работников фабрики Балины проводили не путём запретов, а с помощью организации культурного досуга. Балин построил Народный дом с залом на тысячу зрителей, с чайной общества трезвости, бильярдной, вечерними классами, театральным кружком. Был разбит прекрасный парк, устроена богадельня с домовым храмом в честь святого апос­тола Асинкрита. Потом нам прививали негативное отношение к «кровопийцам-фабрикантам», но жизнь демонстрировала иное. Балины очень многое делали для своих рабочих, для города, но после революции всё их имущество конфисковали, и счастье ещё, что после допросов в ЧК всё-таки отпустили, дали возможность семье уехать во Францию. А многое из соз­данного представителями династии Балиных служит горожанам и сегодня.

Мои деревенские бабушки-дедушки, естественно, были верующими. И родители с приходом новой власти от веры не отказались: в доме висели иконы, скромно, но отмечались основные религиозные праздники. А вот возможность посещать церковь исчезла ещё в двадцатые годы: городской храм разорили, и на моей памяти там были какие-то склады, хоть крест и купол долго ещё сохранялись. Добираться в какой-то другой храм по окружающему полному бездорожью было невозможно.

Когда семья разрослась, стало тесно, и родителям удалось купить просторный дом на берегу озера Вазаль. При нём была земля, на которой все мы, дети, дружно трудились, помогая родителям. Была у нас и корова-кормилица. Как один из самых ярких моментов детства помню: в три часа утра мама выгоняет к стаду корову, а пастушок, чуть постарше меня, мастерски выводит на дудочке «При лужке, лужке, лужке…». Окидываю теперь взглядом детство и поражаюсь: в каком же красивом мес­те оно прошло! Озеро с живописным мостом через него; окрестные леса, исхоженные, родные; уютный маленький городок; заливные луга Тезы; огород, где каждое растение взращивалось с заботой… Вот из этого и выросли интерес и любовь к биологии и географии. Семья наша жила очень скромно, и всё же довоенное детство воспринимается как самое счастливое время.

— Что Вы помните о войне?

— Хорошо помню, как кончилась война. Весть эта пришла в четыре утра, и тихий городок ожил: нам стучали в окна, люди выбегали на улицу, кричали, обнимались, плакали. Помню, как однажды нас бомбили. Мы с братом были в школе, ребят спустили в подвал, и слышно было, как стены содрогались. Мама в это время доила корову. Та с испуга вдруг заметалась, чуть маму не затоптала. После бомбёжки мы бросились домой: как мама, всё ли цело? Среди горожан были жертвы, но наш дом война пощадила. Только вылетели стёкла, несмотря на бумажные «кресты». Оконные проёмы забили досками, и так мы жили в темноте, как мыши, всю войну, и даже потом: по окончании войны стёкла в продаже появились далеко не сразу.

Самый старший мой брат Сергей окончил 10 класс и 22 июня у них был выпускной вечер. Весь класс сразу призвали. Уходя, он сказал мне: «Галина, береги маму и папу!» И прибавил: «Если я вернусь, хорошо. Если нет — возьми себе мои лыжи, катайся!» Я не послушалась. В эту же зиму на его лыжах проложила в нашем огороде отличную лыжню и потом уверенно занимала в школе призовые места. А Сергея Бог уберёг. Он стал офицером и невредим дошёл до Берлина. Вернулся, женился на девушке из параллельного класса, окончил Военную академию, прожил долгую, насыщенную жизнь.

Второй брат Володя не доучился в школе полгода. Также со всем классом в январе 1943 года был направлен учиться в десантную школу в город Тейково под Иваново. Во время очередного учебного прыжка парашют его не раскрылся, но Володя остался жив. После окончания войны он получил высшее образование, стал директором школы, в которой трудился много лет. А жена его Вера была известным на всю Южу детским врачом.

Что ещё запомнилось из тех военных лет? Постоянный голод. Правда, очень помогали лесные грибы-ягоды да свой огород.

С войны началась и моя любовь к детям. Мои племянники остались без отцов: один, лётчик, погиб на фронте, другой долгое время числился пропавшим без вести. Племянники оказались на моём попечении, я поняла, что нужна этим сиротам. Отсюда, думаю, и зародилась любовь и чувство ответственности.

По окончании школы (училась я хорошо), раздумий о будущей профессии не было. Я поступила в Шуйский Государственный Учительский институт, а по окончании получила распределение в родную Южу. До сих пор помню своих первых учеников 5-го «А» и 5-го «Б» классов. Ребятам в послевоенный период скудности я буквально стала мамой, такие сложились тёплые отношения.

Два года поработала в родном городе, затем вышла замуж. Мой муж по профессии был сварщиком, трудился на «Энергии» в Калининграде. В 1960‑м году ему дали квартиру. С тех пор я жительница нашего города. Почти сорок лет трудилась в Мытищах, в школах № 1 и №16. Многих учеников я до сих пор помню. Многим я благодарна. Ведь педагог не только учит детей, но и учится у них.

Мы ходили с учениками в театры, в походы. Особенно запомнился четырёхдневный поход по Подмос­ковью. В поход я брала всех, включая «самых отъявленных хулиганов».

Разместились мы, помню, на огромной поляне, вблизи речки. Утром просыпаюсь, а моя палатка вся усыпана цветами! Оказывается, ребята поднялись ещё затемно, чтобы так поблагодарить меня.

Каждый день ребята ходили с учителем физкультуры в ближайшую деревню за парным молоком. Многие попробовали его впервые в жизни! Я была поражена: с чувством высокой ответственности! (это у «хулиганов-то»!) они по очереди дежурили у кост­ра. Они не рубили живые деревья для костра, а собирали хворост, так что даже местный лесник отозвался о нас с одобрением.

В последний вечер, сидя у прощального костра, мы вдруг услышали пение соловья. Постепенно к нему присоединялись другие, словно все соловьи леса слетелись к нашему костру.

Такого дивного соловьиного концерта я никогда не слышала. Лес, как будто благодарил нас за проявленную любовь, бережное отношение к нему. Затем наступила тишина, которую нарушил протяжный голос иволги. Ребята слушали, замерев.

Тот поход надолго запомнился не только мне, педагогу, но и ученикам.

— Не могли бы Вы одной фразой определить, в чем, на Ваш взгляд, суть педагогики?

— Педагогика — это, прежде всего, любовь к детям и воспитание из них настоящих людей, пат­риотов Родины.

Беседовала Светлана Попова